Взрослый открывает перед ребенком мир. (26.03.2022)
Мир взрослого человека несравненно богаче, шире и разнообразнее, чем мир маленького ребенка. Для взрослого существует не только то, что он видит и слышит сейчас, в данный момент времени, но и необъятное множество других явлений, предметов, вопросов: его работа, знакомые люди, прочитанные книги, его прошлый опыт, планы на будущее, моральные нормы и правила поведения, его знания и умения и многое, многое другое. И вот хочет того взрослый или нет, специально или случайно, он постоянно открывает ребенку этот свой сложный, огромный и невидимый пока еще мир — с прошлым и будущим, с причинами и следствиями, с добром и злом. «Но как же это возможно?» — спросите вы. Только через речевое общение со взрослым. Другого пути в бескрайний мир людей у человеческого ребенка нет и быть не может.
В самом деле, ведь ни один, даже самый талантливый, папа не сможет показать ребенку на картинке или на пальцах, что такое вчера или завтра. А говорим мы об этом постоянно, даже с самыми маленькими детьми, открывая при этом для них прошлое и будущее время. Например, гуляя с бабушкой по улице, 3-летний Митя увидел кошку. Удивился, обрадовался, хотел догнать (но не получилось) и пошел дальше. Так, наверно, эта кошка никогда бы и не вспомнилась Мите, если бы на другой день бабушка за обедом вдруг не сказала: «А помнишь, Митенька, какую мы вчера кису видели, как она быстро бегала, а ты ее догонял...» И сразу перед глазами мальчика возникла вчерашняя история с кошкой, и он начал вспоминать ее подробности: кошка с хвостом, убежала, на дерево залезла и пр. Он как бы еще раз прожил эту вчерашнюю ситуацию, представил то, чего он не видит сейчас, а что было раньше, в прошлом. Еще чаще мы открываем перед маленьким ребенком будущее время. «Вот сейчас покушаем, поиграем и пойдем сказку по телевизору смотреть», — говорит мама, и малыш уже весь устремляется в будущее, пусть даже очень близкое. «Завтра мы пойдем в зоопарк», — говорит папа, и перед ребенком начинает маячить призрачное и желанное завтра с медведями и носорогами.
Напоминая детям события их недавнего прошлого и приоткрывая перед ними их будущее, мы как бы растягиваем их жизнь во времени, выводим ее за пределы настоящего момента. Правда, ребенок еще долго путает значения самих слов «вчера» и «завтра» и строит смешные фразы типа «Завтра я был у бабушки» или «Вчера я в кино пойду». Но все-таки именно так он начинает постигать течение времени...
Точно так же малыш осваивает отдаленное пространство. Не только через перемещение в нем и не через свое реальное присутствие в разных точках планеты, но и через речь взрослых людей, через ее понимание (пусть даже иногда и частичное).
Постепенно через речевое общение со взрослыми расширяется и углубляется мир маленького ребенка. Известно, что сначала в жизни каждого человека появляется именно диалогическое общение — вопросы и ответы. Ни долго слушать, ни тем более сообщать маленький ребенок еще не может. Таким образом, диалог создает тот необходимый речевой контакт, в ходе которого удовлетворяются многие важнейшие потребности малыша. Ребенок начинает задавать необыкновенно умные и глубокие вопросы.
Сто тысяч почему
—Почему луна на землю не падает?
—Почему у собаки много ног, а у меня две?
—А если Пушкин умер, почему же тогда сказки Пушкина?
—Может козел жениться на еже и какие у них будут дети
— с рогами или иголками?
—Почему курица не летает, а крылья у нее есть?
—Почему девочки носят платья, а мальчики нет?
В 4—5 лет дети буквально начинают засыпать взрослых подобными вопросами. Этот возраст так и называют иногда «возрастом почемучек». Необузданное детское любопытство было неоднократно воспето в песенках и стишках. Достаточно вспомнить «Почемучка, почемучка, милый мой» или «Сто тысяч почему». Детские вопросы не только вызывают умиление и восхищение взрослых, но порой заводят их в тупик. Потому что простые, однозначные ответы на них, доступные детскому пониманию, просто невозможны. Эти ответы предполагают подробные и обстоятельные объяснения законов живой и неживой природы, которые ребенок в 4—5 лет еще не в силах постичь даже с помощью самого образованного взрослого. А если даже взрослый и попытается дать научно обоснованный ответ на вопрос ребенка, малыш поймет его весьма своеобразно. Так, один мальчик за обедом спросил своего папу, зачем в курице есть кости. Выслушав пространное сообщение отца об опорной функции скелетных костей у позвоночных, мальчик суммировал его объяснение следующим образом: «Значит, кости нужны для того, чтобы мясо не падало на землю».
Вопросы пятилетнего ребенка порой поражают взрослого своей неожиданностью. В сознании ребенка удивительным образом уживаются самые несовместимые, с точки зрения взрослого, понятия. Когда мама однажды спросила свою пятилетнюю дочку, кто такой Хрюша из передачи «Спокойной ночи, малыши!», она не задумываясь ответила: «Обыкновенный живой игрушечный говорящий поросенок. Что тут непонятного?» Для ребенка вполне естественно, что волшебное и реальное, живое и неживое могут легко совмещаться в одном предмете. Ум ребенка напряженно работает, обобщая и анализируя окружающий мир, совершая своеобразные открытия, которыми дети охотно делятся со взрослыми: «А правда, что мандарин — это сын апельсина?», «Мам, посмотри, хомяки сделаны из мышек!». Эти вопросы и умозаключения дошкольников свидетельствуют о появлении очень важной потребности, присущей только человеку, — потребности объяснять мир.
Первые вопросы и умозаключения дошкольников — важный показатель того, что речь ребенка перестала быть связанной только с практическими, деловыми потребностями — дать, помочь, принести и пр. Взрослый становится для ребенка не только источником тепла, ласки, помощи в его конкретных практических нуждах, но и источником новой информации. Теперь уже недостаточно быть внимательным к ребенку, кормить, одевать его, играть с ним в игрушки. Нужно еще постоянно разговаривать, рассказывать о том, чего сам ребенок еще не знает, и конечно же, отвечать на его вопросы.
